Читать книгу "Завтра я стану тобой  - Мария Бородина"

Мгновение показалось долгим и мучительным. Душу скрутило, как мокрую простыню, выжимая без остатка. Застыв, как отлитая из воска фигурка, я дежурно улыбнулась. И отвела глаза, едва память напомнила о том, что произошло в номере.

Всё решилось быстро и просто. Вскинув подбородок, я зашагала прочь и слилась с толпой прохожих. И он не стал меня догонять. То ли оказался слишком горд, то ли так и не признал свою вину.

Я шла вперёд, сжав губы и кулаки. И представляла, что моё тело сделано из камня. Но сердце трепетало, как лепесток на ветру, и унять его не выходило. Теплота волнами рождалась внутри и подступала к горлу. Линсен ждал меня. Несмотря ни на что, он ждал.

***

Архив нашёлся сразу за воротами сада. Двухэтажное каменное здание обвивал дикий виноград, занавешивая окна и почти скрадывая вход. Ступени крыльца укрепляла металлическая стяжка, но камни всё равно опасно похрустывали, когда я шла.

Пожилая консьержка повертела разрешение в руках. Вгляделась в росчерк госпожи Бессамори так, словно желала увидеть в загогулинке тайный смысл, и даже просветила магическую голограмму. И лишь когда убедилась, что мне действительно посчастливилось встретить Анацеа Бессамори, сняла печать с массивной арки. Путь внутрь был открыт.

Если бы меня спросили, как пахнет время, я непременно упомянула бы запах пыли, мрамора, оплавленного воска и старых бумаг, зачерниленных письменами. Аромат архива цвёл именно такой гаммой. Текучими секундами, трещащими на циферблате, старыми открытками с посланиями без адреса и подписей. Фотографиями. И выжженными свечными фитилями, рассыпавшимися в прах.

Юная непосвящённая работница проводила меня в раздел для дозорных, где хранили личные дела преступников, ссыльных и пропавших на Девятом Холме людей. Она не задавала лишних вопросов, и за это хотелось её расцеловать. Подпись Анацеа Бессамори на разрешении не просто имела магическую силу, а строила мир по моему велению. Сегодня эти стены принадлежали мне.

Все ниши в полукруглом зале занимали лестницы полок. Они поднимались параллельными рядами с самого пола и упирались в потолок. Стеллажи скалились цветными зубами папок и местами кривились жутковатыми ухмылками, проседая под тяжёлыми томами. На верхних ярусах серели комья паутины.

Личные дела пропавших и бежавших оказались на полке у двери. Судя по сеточке паутины, искусно оплетавшей ярусы, и пыли, лазали сюда только редкие безумцы. Как я. На торце каждой папки желтела этикетка с аккуратно выведенным именем и фамилией. Перьевые буквы местами размылись, скрыв имена и даты.

Я протянула руку и вытащила первую попавшуюся папку. Открыла, не особо вглядываясь в текст. Какой-то бежавший от Посвящения мужчина, ничего интересного. Судя по энергетическому посылу рисунка, прикреплённому к уголку обложки, скорее всего, жив.

Коварное и плавающее «скорее всего» вкралось в мои заключения шестнадцать годовых циклов назад. В тот момент, когда я перестала доверять своему таланту. Сиил всегда казалась мне живой… Даже после того, как я лично опознала её тело.

Разочарованно водрузила личное дело на место. И зачем я схватила эту папку? Мне нужны только женщины с именами, начинающимися на «И»! Нечего тратить время попусту: глядишь, и закончу к темноте.

Но зря я волновалась. Я справилась за полтора часа. Таких женщин оказалось лишь четверо. Если верить энергетическому посылу рисованных изображений, троих из них уже забрали Покровители. Одна из ушедших – скорее всего, ушедших – вообще оказалась нефилимкой. И ни у одной из пропавших не могло быть детей-подростков: не подходил возраст.

Скрипя деревом по мраморному полу, я подвинула к стеллажу стул и вскарабкалась на него. Оставалось просмотреть два верхних яруса. Я читала надписи на ярлыках вслух, чтобы не пропустить нужную. Слоги имён и фамилий, потерявших смысл и значение, отскакивали от языка и рассыпались мёртвыми зёрнышками. Абрамов Лаэрра, Адиссон Алекта, Акеллар Витреа, Акомо Реана, Альтер…

Дыхание перехватило. Поле зрения застелил чёрный дым, а воздух неожиданно запах стоячим водоёмом, тиной и разложившейся плотью. Покачнувшись на стуле, я ещё раз вгляделась в неровный ряд букв и произнесла собственную фамилию.

«Альтеррони Сиил», – выкрикивал ярлык чернильным голосом размытых букв.

Я навалилась на полку, пытаясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями. Стеллаж податливо покачнулся, едва не опрокинув на меня папки, но выстоял. Вот уж не думала, что архивное дело Сиил окажется в этой группе папок. Ведь её нашли, пусть и мёртвой…

Одним Покровителям известно, как я тогда плакала. Я теряла себя день за днём. Перестала за собой следить и ходить в Наставню, отказывалась от еды. Забыла, как спать и вставать с постели. Временами казалось, что разучусь дышать… Но однажды мать привела к нам в дом госпожу Гир – в ту пору молодую и свежую. Ничего не спрашивая, Гир коснулась моего лба, и меня отбросило на стену. И показалось, что в голове что-то щёлкнуло и переключилось.

Когда я открыла глаза, я по-прежнему помнила всё. Так же ярко, как и раньше, чувствовала грусть и тоску. Но эмоции больше не разрушали. Не выедали изнутри по ложечке. Словно я смотрела на них со стороны.

Гир велела, чтобы я смирилась и всё забыла. И я больше не поминала имя сестры всуе. Но для меня Сиил всегда была жива. Она говорила со мною внутренним голосом. Она давала мудрые и до боли лаконичные советы, когда жизнь в очередной раз катилась под откос. Я уверенно считывала её энергетику с портрета: так, словно она не умирала.

А ещё Сиил приходила ко мне каждую ночь и напоминала о том, что я совершила шестнадцать годовых циклов назад.

***

Не существовало на Девятом Холме события более радостного и более трагичного, чем рождение близнецов. Мальчиков принимали с радостью, зная, что спустя пару десятилетий, после Великого Посвящения, Сердцу Земли явятся два новых Покровителя. Близнецов растили в одинаковых условиях, одевали в одинаковые одежды и всегда принимали на равных.

Но не бывало несчастнее матери, родившей близнецов-девочек. Ведь они появлялись на свет с одним Потоком на двоих, и не могли поделить его между собой. Отец девочек, отдавая жизнь на Великом Посвящении, мог открыть таинство магии лишь одной из своих дочерей. И перед ритуалом должен был сделать выбор: самый сложный и ответственный в жизни. Обычно посвящённой становилась старшая из сестёр, но в некоторых кланах случалось и иначе. Другая близняшка оставалась непосвящённой и теряла право на использование магии, обучение некоторым специальностям и отношения с мужчинами.

Мы с Сиил появились на свет в чудесный солнечный день второго межсезонья, с разницей в полчаса. Одинаковые внешне, с одним ростом и весом. Но жалкие тридцать минут, что разделили нас, определили и наши судьбы. Меня они благословили, Сиил – сломали.

Каково жить, когда всё решили за тебя? Когда ты обделена самым важным не по своей воле, но каждый день видишь двойника, что отобрал твоё? Сиил хорошо знала ответ. Как и большинство мужчин, наш отец определил Поток старшей из близнецов – мне. Сиил остались горькие чёрные одежды. И жалкий обрубок от имени.